Шумно. Суетливо. Город смотрит, город дышит, город живет своей жизнью и заставляет жить ею всех, кто к нему причастен. Всех, кто вынужден ютиться в его стенах. Огромный звериный муравейник.

На улице — чернота, но это нисколько не мешает жителям перемещаться, общаться, совершать сделки и прочие подлые вещи. Чернота растекается по улицам, чернота течет в венах, в разуме. Чернота шепчет слухами, образами, подталкивает в спину мягкими лапами. Намекает гудением в висках. Издевательски щекочет затылок, вызывая леденящие мурашки.
Кава прислушивается. Послушно смотрит по сторонам, пожёвывая раздобытую у знакомого падальщика пластинку жевательного табака. В руке греется сфера измельчителя, которую он то и дело касается кончиками пальцев, будто проверяя ее наличие в кармане.

В голове лениво перекатываются раздробленные мысли:
Интересно, что будет, если его украдут?
И что случается с ним, если исчезнет Кава?
А если направить на себя?..

Голоса неподалеку затихают: мимо пробегают подростки с волчьими глазами. Кава чувствует их ненасытное желание окружить его, невзначай толкнуть боком, проверяя на прочность, а заодно и карманы его плаща. Но почему-то они лишь ускоряются, огибая по касательной. Риск не оправдан. Веры никому нет.

На месте Кавы может быть как культист, так и агрессивный безумец, что в понимании Кавы, в общем-то, примерно одно и то же. Впрочем, санитар в его лице случайного собеседника тоже, вероятно, не вдохновил бы.

Кава провожает мальцов долгим тягучим взглядом. В этом переулке его мало кто знает, но всё-таки он уже успел примелькаться за те несколько лун, которые здесь протянул. Прожил. Пережил?

Сферка в руках трепещет: предвестник чужой беды. У Кавы сейчас есть цель, как раз где-то неподалеку. Но спешить некуда.
…Вот бы они сами приходили и сдавались. Всё равно ведь город их сожрет. У города много лап. Много глаз. И огромная бездонная пасть с не менее бездонным желудком — всем места хватит.

Кава срывается с места — плавно, медленно, не спеша. Прогулочным шагом ступает по мостовой, избегая наступать на трещины и края каменных блоков. Его тянет куда-то вперед. Где-то здесь он видел место, пришедшее ему  в полусне. Чужой образ стоит перед глазами, вызывая странное чувство, сродни голоду. Желание коснуться того, кто нарушил естественный ход вещей. Узнать причину. Просто узнать.

Не сказать, чтобы ему нравилась его работа (хотя она ему все-таки нравится), ведь она ведёт к чьему-то завершению, а это, так или иначе, несколько печально. Кроме того, Кава прекрасно осознает все минусы. Несмотря на то, что за ним стоит Город и он же движет его руками, орудуя одним из своих инструментов, он всё ещё один и, если цель окажет сопротивление, вряд ли кто-то добровольно вызовется на помощь. Точно так же весьма сомнительно завести с кем-то на стороне приятельские отношения.
С другой стороны, не сказать, что ему это всё не нравится.
Упорядоченное и понятное существование. Не хуже и не лучше того, чего у него и так никогда не было.

«И почему мы еще не создали какой-нибудь… госпиталь или больничку», — задумчиво размышляет Кава, передвигаясь по городской улице тенью. На ум отчего-то приходят очереди жаждущих на измельчение и те самые, кто «я только спросить».

Кава хмыкает сам себе и поворачивает за угол, сшибая…
— Прошу прощения, — мягко извиняется он, протягивая руку молоденькой девчонке, — вы в порядке?

Отредактировано Кава (2024-09-02 15:01:07)